очень ночной бред после книги, который я даже не перечитывалаОт бесконечного глядения на монитор перед глазами всё двоится и расплывается, но уснуть я уже тоже не могу, потому что наилучшее время для засыпания было торжественно принесено мной в жертву книге, а книга разбудила целый рой мыслей, который так утомительно звучит в голове, не давая покоя. Очень хочется, чтобы пошёл снег, тогда я могла бы залезть с ногами на подоконник и смотреть, как снежинки блестят при свете фонаря. Но на улице тишина и безмятежность просто-таки издевательская, равнодушная, пустая, в противоположность душевному состоянию. Сложная книга, тяжёлая эмоционально, но добил меня конец. Не вижу просветов. Если бы показали смерть, то это было бы в какой-то степени избавлением, освобождением, но нет, жизнь продолжается, мы на ступеньку ниже, но продолжаем влачить жалкое существование, чтобы когда-нибудь достигнуть цели и умереть в грязной канаве. Просто сейчас не время.
На самом деле посыл наверное другой, но главный герой - творческая личность с тонкой душевной организацией - находится на протяжении всей книги (длящейся пару часов) в непрерывной истерике, и мне, как истерику со стажем слишком хорошо понятно его состояние.
Речь от первого лица поначалу вводит читателя в заблуждение, первое лицо вообще любит вводить в заблуждение, это излюбленный приём писателей, кажется, модернистов, но в конкретно данной книге исповедь начинается таким образом, что нормальный, спокойно и рационально настроенный человек начинает смотреть на все эти излияния немножко свысока, не надо столько драмы, чувак, успокойся и перестань себя жалеть. И если бы это "успокойся" когда-нибудь работало. Это только поначалу - хватит жалоб. Чем глубже ты вникаешь в этот поток сознания, мыслей, воспоминаний раненного, обиженного и больного человека, тем глубже пропасть раскрывается перед тобой.
Но что есть то есть: некое "отрешение" от персонажа, критический взгляд на него, попытка осмыслить с нескольких сторон. Кроме истеричности и непонятости главный герой таскает за собой тележку детских травм, от которых порой становится тошно, но чаще всего - жалко. Чем дальше в лес, тем сильнее жалость. Не к этой его большой любви, которую ранил уход любимой к другому, но к детству, сломанности его. Понимаете, то, каким предстаёт нам персонаж - это неприкрытый комок боли, нервов и обиды. Голый, беззащитный, выставленный на всеобщее обозрение, озлобленный, некрасивый, зацикленный. Глубоко задетому за живое человеку это в принципе свойственно. Эта зашкаливающая жалость к себе, она лишь дополняет картину, я всё ждала, когда же главный герой начнёт представлять, что будет, если он умрёт, и он не разочаровал моих ожиданий. Лестница многочисленных "бы", самооправданий и сожалений о прошлом. Зацикленности на одной и той же мысли, повторениях одного и того же. Желанием объясниться и оправдаться, донести, какой ты есть на самом деле. Как будто кому-то есть до этого дело. Потому-то главный герой и не пытается высказать всё окружающим - он варит это в своей голове, давая заглянуть туда лишь читателю. Все попытки поговорить нормально с окружающими его людьми выглядят до невозможности провальными и жалкими.
Иметь дело с внутренними детьми - страшно. Они такие всегда побитые и покалеченные, что лишний раз боишься взглянуть.